litbaza книги онлайнРоманыПод счастливой звездой [= Пленница горца ] - Ханна Хауэлл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 102
Перейти на страницу:

— Потому что ты — мужчина, — произнесла она тоном, в котором чувствовалось неприкрытое отвращение. — Такая же свинья, как и все прочие. Если бы не вы, не мужчины — а по сути, животные, — я могла бы остаться с Лейтом. Из-за вас я бросила его, вскочила на Элфкинга и едва его потом не изуродовала.

— Я — свинья? — со смехом спросил Парлан, переводя взгляд с личика девушки на указующий перст, которым она норовила вслед за очередным обвинением в его адрес уязвить в грудь его самого.

Признаться, мужчину восхитила смелость, с которой она выдвигала обвинения. Он мог сломать ей шею одним хорошим ударом, но девчонка тем не менее противостояла ему как равный по мощи и отваге воин. Тонкое, с правильными чертами лицо с расширившимися от отчаяния глазами цвета аквамарина вызывало его восхищение, хотя глаза эти и сверкали от гнева. И снова он задался вопросом о ее возрасте, поскольку пухлые губы обещали чувственные радости уже сейчас. Неожиданно вопрос о ее возрасте сделался необыкновенно важным для мужчины. Его взгляд упал на камзол, в который была одета девушка, но он скрывал те прелестные выпуклости, которые наверняка у нее имелись.

— Ну-ка сними камзол, — приказал он, ни на секунду не задумавшись о том, насколько двусмысленно подобная команда могла прозвучать в чистом поле. На самом деле он всего-навсего хотел определить ее возраст.

Приказ прозвучал, словно удар хлыста, и вверг Эмил в еще большее неистовство:

— Пошел к черту! — воскликнула она.

Удивление Парлана возросло, поскольку он не привык, чтобы его желаниям и повелениям противились в подобной манере.

— Ты поступишь так, как сказал я, женщина.

Более всего Эмил разозлило, что ее назвали женщиной.

— Ты получишь право называть меня так, когда рак на горе свистнет! — вскричала она, но когда Парлан протянул руки, чтобы развязать шнурки на ее одеянии, она принялась ругаться, не заботясь уже об изяществе слога:

— Убери от меня свои лапы, ты, волосатое чудовище!

Пытаясь удержать ее, чтобы развязать шнуровку на камзоле и дивясь про себя ее гибкости и увертливости, Парлан крикнул:

— Да погоди ты, я хочу лишь узнать, какой тебе год!

— Для этого тебе не надо снимать с меня одежду!

— Хорошо, скажи сама: сколько тебе? — Его глаза, впившиеся в ее лицо, с подозрением сузились.

Неожиданно она поняла, что от ее ответа во многом зависит то, как с ней будут обращаться дальше, и прошептала:

— Двенадцать.

Он ухмыльнулся, поймал девушку за запястья и свел их за ее спиной одной большой и сильной рукой.

— Тогда тебе нечего стесняться, — произнес он, продолжая свободной рукой распускать шнурки, — ведь в таком возрасте у женщины и смотреть-то не на что.

Неожиданно на сцене этого своеобразного представления показался Алекс — тот самый юнец, которого Эмил так удачно сбила с ног в комнате брата. Алекс пришел в себя, когда висевшая на веревке девушка свистнула, подзывая Элфкинга. Хотя у парня кружилась голова, он последовал за всадниками. Надо сказать, юношу снедало чувство вины за побег Эмил, поскольку он отчасти считал себя его причиной.

— Следи за ее коленом, лэрд, — проговорил он, неуклюже слезая с лошади.

Эмил уворачивалась не только для того, чтобы освободиться, — она боролась с неприятелем. К ее вящему неудовольствию, предыдущая жертва вступила в беседу именно в тот момент, когда она готовилась отвесить лэрду полновесный удар коленкой. Зато ей удалось высвободить руки, и она попыталась, сцепив их замком, нанести Парлану разящий удар. Тот перехватил ее руки в самый последний момент и толчком опрокинул на спину. Теперь над девушкой склонилось смуглое лицо решительно настроенного мужчины, которое становилось все более темным от ярости. Он держал ее так, что воспользоваться коленом в качестве оружия не представлялось возможным. Более того, он фактически лишил ее всякой возможности двигаться.

Когда Парлан извлек из ножен кинжал, девушка вздрогнула. У лэрда имелись как минимум два резона пустить его в ход, и Эмил вздохнула едва ли не с облегчением, когда он с помощью клинка перерезал наконец шнурки камзола, который она отказалась снимать по его настоянию. Пережить оскорбление, которое Парлан собирался нанести ее скромности, было легче, нежели боль от раны.

Девственность, которую девушка защищала с таким упорством, по большому счету, была куда менее важной, чем жизнь. Но было бы лучше, если бы лэрд не пронизывал ее при этом столь ужасающим взглядом.

Парлан и сам старался не пожирать плоть девушки жадным взглядом, но ничего не мог с собой поделать — его воля явно уступала в бесплодной борьбе с невыразимым желанием взять ее сейчас же. Поскольку камзол наконец распахнулся, Парлан мог теперь рывком разорвать полотняную рубашку и обнажить то, что, как он ожидал, могло оказаться парой самых соблазнительных грудей, какие ему приходилось видеть в жизни. Единственное, что его остановило в этот момент, была челядь, собравшаяся вокруг. Он не намеревался делиться с другими наслаждением от созерцания подобной красоты.

— Ты отлично сформировалась для своих двенадцати, девушка, — проговорил он, оторвав наконец жадные глаза от юной груди.

— Ладно. Мне исполнилось семнадцать в день святого Михаила. И что теперь? — бросила Эмил.

— А то, — тут он приблизил свое лицо к ней вплотную, — что понадобится нечто более существенное, нежели твои пронзительные взгляды, чтобы удовлетворить мои свинские аппетиты.

Она вспыхнула, после чего напустила на себя отчаянно хмурый вид. На самом деле ее встревожило другое: Черный Парлан волновал ее как мужчина. Его смуглое, красивое лицо и атлетически развитое тело возбудили в ней не слишком приличный для девственницы интерес. Его слова, разумеется, вызвали у нее определенный страх, но не больший — как она догадывалась, — чем страх любой девушки, которой мужчина высказывал подобное нескромное предложение.

Желания ее девственного тела беспокоили ее: как, в самом деле, объяснить то, что ее ничуть не трогали холеные воспитанные джентльмены с равнин, а вот этот грубый горец вызвал в ее душе и теле целый сонм чувств?

Если забыть на время, что он Макгуин, подумала Эмил, а заодно забыть хотя бы на время о тех глупых слухах, которые ходили на его счет, и взглянуть на Парлана просто как на мужчину, — следует признать, что он очень красив.

Высокие, развитые скулы и орлиный нос придавали ему те черты благородного человека, которые вряд ли кто-либо решился назвать непривлекательными. Тонкие, изогнутые брови и затененные удивительно длинными и густыми ресницами глаза делали его похожим на лесного бога. Это сходство усиливали смуглый цвет кожи и черные, с синеватым отливом длинные волосы. Кроме того. Черный Парлан был, пожалуй, самым рослым мужчиной, которого ей доводилось встречать, — в нем было по крайней мере шесть футов, а может, и больше. Мускулатура у него была развита очень гармонично. Распахнутая на груди рубашка и отсутствие панталон, которые заменял килт, давали возможность созерцать ровные колечки волос на груди мужчины и тонкий, нежный волосяной покров на стройных мускулистых ногах.

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 102
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?